Армен Гаспарян и «Генерал Скоблин»

О книгах А.С. Гаспаряна «ОГПУ против РОВС» (2008) и «Генерал Скоблин. Легенда советской разведки» (2012)

С.В. Зверев
Армен Гаспарян и «Генерал Скоблин»

Мне хотелось бы написать отзыв на каждую из прочитанных книг. Слишком долго занимался подготовкой своей книги и не мог позволить такой роскоши. Две статьи в 2011 г. были вызваны книгами Петра Валентиновича Мультатули, пройти мимо которых безмолвно было невозможно, а в 2008 г. меня просили написать про «ОГПУ против РОВС» А.С. Гаспаряна, и книга оказалась достойной внимания. Отлично помню, как в марте сидел с ней полночи, не отрываясь, пока не дочитал.

Спустя несколько лет Армен Гаспарян приготовил книгу про генерала Скоблина, которую многие ждали. Случившееся за эти годы запутинение А.С. Гаспаряна вызвало бесчисленные осуждения. Запутинение самым естественным образом связано с карьеризмом – иначе далеко выдвинуться невозможно. Это важно для представления о строгом контроле обеспечения информационной безопасности демократических режимов. Тут самое время поаплодировать тем людям, которые, даже ценой своей мечты, отказались пойти по такому пути. Правда, это восхищает.

Но вполне понятное карьеристическое запутинение А.С. Гаспаряна никак не сказывается на главном – его компетенции в освещении жизни Николая Скоблина, Надежды Плевицкой и всего, связанного с ними. Постоянные читатели знаменитого в прошлом блога «Белое Дело» помнят, как после выхода книги «ОГПУ против РОВС» регулярно появлялись сообщения о редчайших изданиях и документах, добытых Арменом Сумбатовичем, о встрече с племянницей Скоблина. Наряду с этим, шли ожесточённые бои со сталинистами, и явственно выражалась политическая ориентация на оппозицию. Крамольный для карьеризма блог был закрыт, а потом вычищен для пущей "благонадёжности”. Смена вех на линию правящей партии чудно соединилась с наступлением мира, дружбы и жвачки с теми самыми сталинистами.

А грандиозный каталог на Скоблина никуда не делся, только рос. И как новые должности на государственном радио ни затрудняли исследовательскую работу, книга о Скоблине, наконец, появилась. Её будет не точно назвать биографией: основной упор сделан не на жизнеописании, ударение падает не на заглавие «Генерал Скоблин», а на подзаголовок «Легенда советской разведки», с двусмысленностью слова легенда, подразумевающего или вымысел, или реальную героическую принадлежность.

Вместо биографической линейности, дополнившей бы наши представления о Скоблине, нам предложен повтор основного сюжета «ОГПУ против РОВС» с точным воспроизведением крупных частей текста первой книги автора. Отсюда не возникает прежнего впечатления захватывающей новизны и оригинальности авторского подхода. К «Генералу Скоблину» следует подходить как к переработанному, исправленному варианту «ОГПУ против РОВС» и оценивать достигнутое углубление  заявленных тем. 

Значительно дополнив первую книгу, А.С. Гаспарян сумел заодно и снять спорные места, необязательные декларативные заявления. «Генерал Скоблин» много выиграл, оставшись без прежних обвинений в адрес Государя Императора и выдающихся русских государственных деятелей. Справедливо были оставлены попытки обосновать монархизм Корнилова: вера Скоблина в его наличие – совсем другое дело.

Однако А.С. Гаспарян остался с прежней неприязнью к Н.Е. Маркову, имеющей скорее эмоциональное, нежели документальное обоснование. Армен Гаспарян снова демонстрировал, в какую лужу неизбежно сядешь, допуская непродуманные суждения о Скоблине, используя непроверенные данные. Но сам, видимо, не собирался вникать в биографию Н.Е. Маркова, когда заявлял: Н.Е. Марков «в армии не служил и всю Гражданскую войну занимался тем, что только и умел – оглашал бесконечные воззвания» [А.С. Гаспарян «Генерал Скоблин» М.: Вече, 2012, с.110]. 

В сборнике «Воинство Святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала ХХ века» (СПб.: Царское Дело, 2006) имеется статья Дмитрия Богоявленского и Андрея Иванова «Курский зубр», а издание книги Н.Е. Маркова «Думские речи. Войны тёмных сил» (М.: Институт русской цивилизации, 2011) предваряется предисловием Дмитрия Стогова. Оба источника одинаково описывают не столько оглашение Н.Е. Марковым воззваний в 1917-1919 годы, сколько предпринятые им усилия организовать спасение Царской Семьи. После неудачи, с конца 1918 г. он «принял деятельное участие в Белом Движении на Северо-Западе. Под именем Льва Николаевича Чернякова он служил обер-офицером для поручений при Военно-гражданском управлении Северо-Западной белой армии».

Н.Е. Марков, будучи человеком штатским, в возрасте пятидесяти трёх лет добровольцем служил в Белой Армии! Он взял псевдоним, т.к. под настоящим именем служить бы помешали (А.П. Родзянко всё равно закрыл его газету). Много ли наберётся лиц, пошедших на такое? А его отвага при подготовке спасения Царской Семьи, когда он рисковал жизнью, крутясь между Петроградом и Москвой, при огромном "чувстве”, питаемом к нему властями! Будь все такими как Н.Е. Марков, уберегли бы Государя, а Белое Движение не оказалось разгромлено. Как-никак, Н.В. Скоблин был офицером, вдвое моложе Н.Е. Маркова. И если обвинять Маркова в воззваниях, то не забудем и про А.И. Куприна. Он, знаете ли, тоже всего-навсего оглашал воззвания. В той же армии. Стыд-то какой, да? 

Того же рода и обвинение Н.Е. Маркова в стремлении к захвату руководства армией Врангеля в Галлиполи. Поскольку речь идёт об эмиграции, военная компетенция тут значения не имеет. Марков никогда не претендовал на командование армией, но, как председатель Высшего Монархического Совета, объединял под своим руководством все монархические организации. И такое объединение куда лучше того несусветного разброда, какой явила эмиграция, не пожелавшая подчиняться ВМС. В то же самое время Врангель предпринимал усилия объединить эмиграцию вокруг себя (аналогично действиям Маркова) – и будет очень не правильно назвать это требованием отстранения Маркова от ВМС и заменой Маркова – Врангелем [напр. см. «История и историки». 2003. М.: Наука, 2003, с.122].

Не очень удачно сформулировано описание приезда в Екатеринодар «в декабре 1918 года» Шатилова: «как раз в это время на Северном Кавказе шла ожесточённая борьба Добровольческой армии с 11-й Красной армией, в которой насчитывалось свыше 100 000 штыков и сабель» [А.С. Гаспарян «Генерал Скоблин», с.51]. 

Такое описание режет глаз. Совершенно ясно, что боевой состав 11-й армии в декабре был иным. А.И. Деникин утверждает, что в конце ноября из 150 тысяч, числящихся в 11-й армии, действительно сражалась половина – 75 тысяч. А указывая расположение войск 11 армии, перечисляет 4 группы: в 15, 10, 10 и 25 тысяч. Это – 60 тысяч, плюс 12 тысяч армии 12-й, итого 72 тысячи. Но к 11-й относятся – 60 [А.И. Деникин «Очерки русской смуты» М.: Айрис-пресс, 2005, Кн.3, с.152-154].

Не очень-то доверяя Деникину, спешу свериться с советскими источниками. По данным штаба Кавказско-Каспийского фронта, к концу 1918 г. в реорганизуемой 11-й армии насчитывалось 50,2 тысячи штыков и 15,6 тысяч сабель [«Гражданская война в СССР» М.: Воениздат, 1980, Т.1, с.321].

Свыше ста тысяч насчитывалось на фронте у Краснова, а не у Деникина. Причём, уже 13 (26) января 1919 г. командование фронта докладывало, что эпидемия сыпного тифа уложила в госпиталь до 60 тысяч человек, и 11-я армия почти перестала существовать. В феврале 1919 г. общая численность 11-й и 12-й армий определялась главным командованием РККА всего в 35 тысяч штыков и сабель [«Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920)» М.: Воениздат, 1969, с.160, 272].

«Критическое положение» «у белых на фронте создалось» не весной 1919 г., как пишет А.С.Гаспарян (с.52), а в январе, независимо от календарного стиля – тогда Южный фронт красных и Армия Краснова балансировали между крушением и победой, а Деникин, сопротивляться которому тифозная 11-я армия уже не могла, не сделал ничего, чтобы исправить это критическое положение – он добивался свержения атамана Краснова даже ценой поражения Донской Армии.

Изобразительный перекос в отношении Добровольской Армии наблюдается с первых же страниц книги: после того как октябрьский переворот вверг страну в Гражданскую войну, «первыми поднялись на борьбу с Третьим интернационалом Лавр Георгиевич Корнилов и четырёхтысячная Добровольческая армия» (с.6).

3-й интернационал был основан в марте 1919 г. сразу после поражения атамана Краснова. Но если подразумевать под ним октябрьских триумфаторов (обозначение действительно удобно, т.к. интернационализм определял их суть и их успех в то время более, нежели однопартийность), то Корнилов не мог быть первым, т.к. он сидел  в заточении. Может быть, Добровольческая Армия была первой "поднявшейся” армией, первой по армии, но не первой по первости. Традиционное игнорирование независимого от добровольческого антибольшевицкого сопротивления значительно искажает ситуацию. Для героизации Скоблина вполне достаточно принадлежности к Корниловскому ударному полку, который не нуждается в незаслуженных титулах.

Совершенно обделено вниманием непосредственное участие Скоблина в Гражданской войне. В частности, приезд Скоблина в Новочеркасск 25 ноября 1918 г. на встречу атаманом Красновым делегации Антанты [И.А. Поляков «Донские казаки в борьбе с большевиками» М.: Кучково поле, 2007, с.519].

Зато в эмиграции А.С. Гаспарян ориентируется безукоризненно (не считая Н.Е. Маркова). Изложение истории Внутренней линии дополнено новыми документами и свидетельствами. Исчерпывающее описание похищения генерала Миллера обновлено добавочными обвинениями в адрес Скоблина, несостоятельность которых автор элегантно демонстрирует. Не прилагая особенных усилий к доказательству невиновности Скоблина, А.С. Гаспарян по-новому, кратко, без лишней патетики, использует прежний набор доводов из «ОГПУ против РОВС» о противоречивости обвинений Скоблина. Ожидаемые новые доводы остались в запасе. Не излагая альтернативную версию случившегося, Армен Гаспарян продемонстрировал слабые и сильные стороны привычной версии.

Заодно автор запросто, но не очень приметно парировал предъявленные ему в прошлом претензии из статьи А.В. Ганина «Под колпаком Шпигельгласа» («Родина», 2008, №6). А стоило бы задержаться на этом. Андрей Ганин высокомерно ссылался на неиспользуемые в «ОГПУ против РОВС» мемуары Вальтера Кривицкого «Я был агентом Сталина» (1939), где Скоблин назван агентом ОГПУ, центральной фигурой сбора компромата на Тухачевского. А.В. Ганин считал Кривицкого осведомлённым и надёжным свидетелем. Хотя возглавлявший советскую нелегальную разведку в Европе Вальтер Кривицкий узнал, что Скоблин советский агент… из подборки газет в Париже [В. Кривицкий «Я был агентом Сталина» М.: Терра, 1991, с.247].

Всё сообщаемое Кривицким – пересказано или додумано по этим газетам. "Осведомлённый” Кривицкий считает Скоблина связанным с похищением Кутепова, чего никак не могло быть. «Бумаги, найденные в их номере, позволили установить, что Скоблин был, вне всякого сомнения, агентом ОГПУ». Таких бумаг в номере Плевицкой и Скоблина, разумеется, не существовало.  Кривицкий же первый сообщил: «Скоблин был главным источником доказательств, собранных Сталиным против командного состава Красной Армии». Само похищение Миллера Кривицкий объяснял тем, что тот мог обнародовать источник обвинений Тухачевского.

Не касаясь даже того, что никакого компромата на Тухачевского ни Скоблин, ни гестапо Сталину не доставляли (таких документов не существует – значит Кривицкий всё выдумал), достаточно сказать, что Кривицкий не знал, кто из эмигрантов был тот поставщик сведений против Тухачевского, о котором будто бы говорил Кривицкому Шпигельглас. Что агент-информатор именно Скоблин – собственное, надгазетное открытие Кривицкого. Судоплатов утверждал, что информатора не существовало. Что же до того, что по Судоплатову Скоблин работал на ОГПУ (только не касаясь Тухачевского), то Судоплатов и Ольгу Чехову назвал советской разведчицей, – и есть вероятность, что Судоплатов утверждал это из "патриотических” соображений, из каких и Виктор Суворов преувеличил всемогущество ГРУ. Как было не воспользоваться легендой о Чеховой: "наша" разведка до самого Хитлера добралась. Доказательств этому нет ни одного. Зато есть мемуары самой Чеховой, из которых лично мне совершенно ясна немыслимость работы на разведку дамы такого умственного и психологического склада.

Достойную взвешенность суждений продемонстрировал новый подход к заговору Тухачевского – в «ОГПУ против РОВС» весьма самоуверенно заявлялось: заговор, безусловно, был, но Скоблин не мог иметь к нему никакого отношения [А.С. Гаспарян «ОГПУ против РОВС» М.: Вече, 2008, с.248].

В новой книге историк проявляет достойную выдержку и воздерживается от недоказуемых высказываний по чрезмерно сложным вопросам. Хотя допускает очень уж откровенные заимствования из «Двойного заговора» Колпакиди и Прудниковой с малой долей собственной исследовательской инициативы.

К сожалению, есть все основания предполагать, что повышенная занятость А.С. Гаспаряна на радио и дальше будет чрезмерной помехой для написания оригинальных трудов по истории Русского Зарубежья.

 Октябрь 2012 г.

Отзыв на книгу "ОГПУ против РОВС", написанный в марте 2008 г.